Гончарное фиаско

Возведение приусадебного тандыра изначально отложено на отдалённую перспективу — от более срочных проблем голова и без того идёт кругом. Но идея постоянно крутится в голове (не даром она идёт кругом!), плодя радужные образы работающего тандыра, можно сказать, «душа рисует картины в тоске», как поётся в одной известной песенке. Правда, песенка — про другую узбекскую жемчужину, но кто знает, вдруг тандыр был изобретён именно в Бурчмулло, куда герой, собственно, и ехал «в арбе, на своём ишаке»?

Томление духа от пока несбывшегося желания толкнуло меня сегодня на посещение Андреевского спуска — место грандиозной выставки–продажи всякой всячины на «День Киева» . Мой поход имел сугубо прагматическую цель: пообщаться с гончарами и разузнать у них что–нибудь интересное и полезное о глине и лепке из неё (тандыр–то будет глиняным!). Во время последнего посещения этого рынка под открытым небом, а случилось это тоже на «День Киева» несколько лет тому назад, я видел всякие гончарные чудеса, которые продавались именно авторами, то есть специалистами в нужном мне деле.

Уж и не упомню, сколько лет «День Киева» отмечается в последнее воскресенье мая, но к основанию города эта дата не имеет никакого отношения — просто повод что–нибудь отпраздновать в тёплое время года.

Никто не знает в котором году легендарные полянские князья Щек, Хорив и сестрица–Лыбидь (она же Сванхильда, она же Сунильда), под предводительством старшего брата, Кия (он же Хильбудий, он же Колоксай), добрались от долины Роси до Семихолмья и основали поселение, названное в честь старшенького. Скажу откровенно, гложет меня сомнение насчёт того, что событие сие произошло в последнее воскресенье мая.

Злые же языки утверждают, что этого княжеского десанта не было вообще, а руководил в этих местах перевозом через Днепр («и там, где светится река у тихой рощи, соединяет берега седой паромщик») один дядька, называемый Кием: по–украински этот вид промысла называется «киювання» (от жерди–кия, которым плотовод отталкивается от дня реки). Тем более, что птолемеевская Амадока, известная со II века до нашей эры и растянувшаяся от Куренёвки до Печерска, по–гречески означает «брёвна, соединённые вместе», то есть, плот или перевоз.

А ещё более злые языки (аз ох эн вэй!) утверждают, что факторию Самватас на «крутом берегу реки» (на тюркских языках такой берег называется «кий») основали хазары. Кстати, Хоривица очень похожа на библейскую гору Хореб (хазары исповедовали иудаизм).

Гораздо позже (XI–XII века) Киев называли Хивеном, столицей Гунигарда — государства гуннов, причём про гуннов–русов лет на сто–двести раньше (X век) упоминал Константин Багрянородный.

В общем, мутная история случилась с непредсказуемой историей нашего Егупца.

Читать дальше...

Чего только не было на Андреевском спуске! За квартал до него, на тротуарах и проезжей части улицы Владимирской, в четыре ряда разместился вернисаж — тысячи картин разных стилей, жанров и сюжетов. На самом спуске (тоже в четыре ряда) выставлены и продаются вышиванки, изысканные домотканые льняные сорочки, сувенирные свечи в форме бюстов Ленина, Путина и Венеры Милосской, стеклянные безделушки, поделки из лозы, даже экзотические музыкальные инструменты (дощовицы–хмары, дримбы–варганы, дарамбуки, тупаны, тонбэки).

Много деревянных произведений (например, таких как на фото внизу слева и посередине), я даже несколько раз принимал за гончарные изделия посуду из дерева: только возле прилавков, продравшись через толпу, я обнаруживал свою ошибку. Как всегда, на Андреевском спуске много ретро–барахла, ориентированного на иностранцев — матрёшки в образе известных политических деятелей и хасидов, часы «Командирские» (иногда даже работающие), фуражки, шлемы, будёновки, фляги с советскими кокардами, армейские шапки–ушанки… Яркий представитель этого сектора «экономики» — на фото внизу справа: портреты «пролетарского писателя» и «железного Феликса», самовары, флаги и вымпелы «Победителю социалистического соревнования», самовары, подстаканники и бюстики Ленина (но уже не из парафина).

В общем, осмотрел я всю экспозицию, от Андреевской церкви вверху до Контрактовой площади внизу (оба пункта изображены на самой верхней фотографии справа, возле заголовка статьи) и ничего нужного не нашёл. Собственно, горшки, кухли, куманцы присутствовали, но ассортимент был далёк от монументальности (см. фотографии внизу), меня же интересовали изделия крупных форм (калибра тандыра): именно при их изготовлении возникают характерные проблемы, которых не бывает в мелких изделиях. Более того, продавцы оказались реализаторами, то есть имели к гончарному ремеслу довольно слабое отношение.

Получается, что Андреевский спуск, даже в праздничный день, — неудачное место для гончарных изысканий, потому что представленные там образцы ориентированы на глаз, а не на утилитарную значимость. Шутливая песенка , звучавшая в эфире в течение пары недель лет десять тому назад, убеждала, что внешний вид имеет значение только при выборе барышни, а главный критерий для горшка — чтобы еда в нём получалась вкусной.

	На риночку, на базарі Баба горщик купувала, Купувала та й питала Молодого гончара:
— Ти скажи мені, гончаре, ти скажи мені, синашу, а по чому сей найкращий з квіточками на щоці? — Давай , бабо, копійчину, та й ховай в свою торбину гарний сей, що впав у вічі, з квіточками на щоці…		— А за того, за гидкого нечепуренка кривого скільки візьмеш, мій гончаре, за опудало таке? — А за цього, за гидкого Три копійки дай, небого. Горщик вухами шукають, ти послухай, як гуде!
	Той найкращий горщик – де смачніше борщик, а за гарне личко люблять молодичку.

И напоследок, в дополнение к уже упомянутым трём песням, ещё три музыкальные композиции с Андреевского спуска — в праздник без песен никак нельзя: